В своей работе "Духи русской революции" Николай Бердяев говорит о том, что русский человек склонен всё переживать трансцендентно, а не имманентно, то есть склонен воспринимать свои переживания как вселенскую катастрофу, что является показателем недостаточной духовной возмужалости. Русская интеллигенция никогда не воспринимала духовные ценности имманентно, для неё они являлись чем то чуждым и далёким. Бердяев утверждает, что трансцендентные переживания, сопровождаемые чувством религиозного благоговения и покорности, должны были перейти в имманентные переживания святыни и ценности, но этого не произошло, и трансцендентные переживания стали вызывать нигилистическое и бунтующее отношение. Революция же и есть переход от благоговейного почитаний трансцендетного к нигилистическому бунту против трансцендентного.По словам Бердяева многие ошибочно считали мораль Толстого имманентной и достигшей духовной зрелости, но это было страшным заблуждением. На самом же деле Толстой ниглистически отрицал все святыни и ценности, которые почитались как трансцендентные. Такой бунт лишён свободы и богосынства, и является рабским бунтом. Русский нигилизм это плод того, что русский человек неспособен имманентно и свободно пережить богатства и ценности Божьего мира, и бессилен ощутить себя сыном Божьим и собственником родной истории.По словам Николая Бердяева русская апокалиптичность чаще всего является ожиданием чуда, которое должно преодолеть болезненный трансцендентный разрыв. И именно из за этого для русских такое слабое чувство исторической преемственности.Но душа русского человека более чута к мистическим веяниям, чем имманентная душа западных людей, и поэтому она легко поддаётся соблазнам. Католическая душа представляла собой крепость, недоступную для антихристовых веяний и соблазнов, в то время как православие не превращало душу в такого рода крепость и оставляло её более раскрытой.Из за этого русская борьба с антихристом это уход и переживание ужаса. Слишком многие, не уходившие от соблазнов, поддавались им и пленялись подменой. Бердяев говорит о том, что русский человек находится во власти ложной морали и ложного идеала праведной жизни, которые ослабляют его в борьбе с соблазнами. Эту мораль и праведность предсказал Достоевский. а Толстой её проповедовал. Постепенно в россии образовался куль революционной святости, который имел своих святых, своё священное предание и свои догматы.Долгое время всякое сомнение в этих ценностях и их критика влекло за собой отлучение от революционного и либерального общественного мнения. Жертвой этого отлучения пал Достоевский, ибо он первым вскрыл в них ложь и подмену. Он понял, что сходство революционной и христианской святости есть обманчивое сходство антихриста с Христом. После революции 1905 г ореол революционной святости потускнел, но излечения, на которое многие надеялись, не произошло. Излечение русского нравственного сознания могло произойти только после страшного кризиса, когда всё русское общество будет близко к смерти. Бердяев считает, что живёт в дни этоо кризиса, и что в его время даже для людей полуслепых многое виднее, чем после революции 1905г. Он полагает, что при нём "Вехи" не были бы встречены с такой враждебностью, как в то время, когда они появились. Теперь их правду признают даже те, кто всячески её отрицал. По словам критика духовное оздоровление нужно искать в изобличении революционной лжесвятости .Эта так называемая святость возникла в результате гонения революционеров со стороны старой власти, и никогда в революционной святости не происходило победа над внутренним злом и грехом. Поэтому традиционная революционная святость- безбожная святость. Это попытка достигнуть святости человеческим и во имя одного человеческого. Из чего следует, что революционная святость противоположна христианской. Толстовская же мораль ничем не отличается от революционной, и является той же самой ложью и подменой. Эта обманчивая святость была послана русскому народу в качестве испытания его духовных сил, но люди не выдержали этого испытания. Русским людям, пленённым духовно-революционным максимализмом, родственным иудейской апокалиптике, которая была побеждена Христианской Церковью. Русская апокалиптика заключает в себе величайшие опасности и соблазны, которые могу привести к гибели народа, но в ней есть и положительные возможности, в ней изживаются грехи и соблазны, то, что открывалось великим русским писателям. Но бердяев утверждает, что великие грехи и соблазны могут быть только у великого народа, и что несмотря на всё, в русском народе скрыты великие возможности.Меньшинство может остаться верным положительной и творческой идее народа, и с помощью этого меньшинства может начаться возрождение. Но путь к нему лежит через сознание своих грехов и через очищение духа народного от духов бесовских. В эпоху Бердяева умерла старая Россия, полная зла и уродства, но имеющая много добра и красоты. Новая же Россия,рождающаяся в это время была для Бердяева загадочной. Он был уверен, что она не будет такой, какой её представляли революционеры, в ней будут разделены христианские и антихрисианские начала.